On October 17, Tatiana Glushkova, a lawyer for Memorial, spoke at a briefing for the UN Human Rights Committee. She spoke about political persecution in Russia, including for having an anti-war stance, and called on the Committee to condemn this practice. This is the text of her speech, translation provided by Memorial.
Distinguished Chair, distinguished Committee members,
The number of political prisoners in Russia has been constantly growing since 2009 and currently stands at 496 persons, which is 18 persons more than on September 12th when we submitted our latest report with the Committee. This list includes 121 strictly political prisoners and 375 imprisoned on religious grounds.
The main purpose of politically motivated prosecution in Russia can be described as exercising control over society rather than imprisoning every dissenter. Thus, the repressions are selective, the legislation used is extremely vague, and victims of politically motivated prosecution are often chosen randomly. This strategy allows to effectively create an atmosphere of fear in the society.
As already mentioned by previous speakers, this year there is an obvious trend of the suppression of the anti-war movement in any form. At the moment 32 persons are deprived of their freedom under the new Article of the Criminal Code which criminalise expressing their anti-war opinion and making statements of facts regarding the actions of the Russian Armed Forces in Ukraine with the information contained in their statements not officially confirmed by the Russian Ministry of Defence.
In the context of the armed conflict in Ukraine, we expect a wide-scale criminal prosecution of prisoners of war and civilians illegally captured in the occupied territories, based on false accusations of war crimes, participation in terrorist organizations, and illegal armed formations, as well as an increase in falsified cases of sabotage, spying and high treason. In the light of the recently announced mobilization, we also expect the raise of the number of prosecutions related to exercising of the right to freedom of conscience for refusing to participate in the armed conflict in Ukraine.
In general, about 50 different articles of the Criminal Code are used for political prosecution which is aimed at suppressing freedom of assembly, freedom of expression, freedom of association and freedom of conscience.
One of the illustrative cases of politically motivated prosecution is the so-called ‘Ingush opposition case’ launched in 2019 in response to the protests against the agreement on the change of Ingushetia’s administrative border with the Chechen Republic. Seven persons identified as having a particular public influence in Ingushetia were declared to constitute an ‘organised group for preparing or committing crimes of an extremist nature’ and thus charged with and convicted of establishing an extremist organisation or participating in one, as well as of organizing of life-threatening violence against policemen despite the fact that it was them who stopped the escalation of the violence during the protest.
As it has repeatedly happened in modern Russia, the repressive practice first used in the North Caucasus quickly spread throughout Russia – and thus, the practice of declaring peaceful protest leaders “extremists” and launching criminal cases against them can now be considered a well-established one. It is evidenced by the cases of the Foundation against Corruption, which was declared an extremist organisation in 2021 after mass protests against the imprisonment of Aleksey Navalny and by the very recent case of Vesna Youth Democratic Movement, which was sued by the prosecutor for “extremism” on 30 September this year after calling for anti-war protests.
Distinguished Committee members, we strongly believe that the issue of politically motivated criminal prosecution should be raised in the Committee’s concluding observations in the context of different forms of punishing for exercising rights under the Covenant, and this practice should be condemned.
*****
Юристка ЦЗПЧ Татьяна Глушкова 17 октября выступила на брифинге Комитета по правам человека ООН. Она рассказала о политических преследованиях в России, в том числе за антивоенную позицию, и призвала Комитет осудить эту практику. Публикуем текст ее выступления.
Уважаемая Председательница, уважаемые члены Комитета,
Число политзаключенных в России с 2009 года постоянно растет — и в настоящее время составляет 496 человек. Это на 18 человек больше, чем было 12 сентября, когда мы представили наш последний доклад в Комитет. Из них 121 человек лишены свободы по исключительно политическим мотивам, и 375 — в связи с реализацией права на свободу вероисповедания и религиозной принадлежностью.
Главную цель политического преследования в России можно охарактеризовать как контроль над обществом, а не лишение свободы каждого инакомыслящего. Поэтому репрессии носят избирательный характер, применяемое законодательство крайне расплывчато, а жертв политических преследований часто выбирают случайным образом. Эта стратегия позволяет эффективно создавать атмосферу страха в обществе.
Как уже было сказано предыдущими выступающими, в этом году очевидна тенденция подавления антивоенного движения в любых формах. На данный момент 32 человека лишены свободы по новым статьям Уголовного кодекса*, криминализующими выражение антивоенного мнения и заявления о фактах, касающихся действий вооруженных сил России в Украине, которые официально не подтверждены Минобороны России.
В ситуации вооруженного конфликта в Украине можно ожидать скорого массового уголовного преследования военнопленных и незаконно захваченных в Украине гражданских лиц — по ложным обвинениям в военных преступлениях, участии в террористических организациях и незаконных вооруженных формированиях. Кроме того, мы ожидаем, что будет расти количество сфальсифицированных дел о диверсиях, шпионаже и государственной измене. В свете недавно объявленной мобилизации мы также ожидаем роста числа уголовных дел, связанных с реализацией права на свободу совести за отказ от участия в вооруженном конфликте в Украине.
В целом для политического преследования, направленного на подавление свободы собраний, свободы слова, свободы объединений и свободы совести, используется около 50 различных статей Уголовного кодекса.
Одно из показательных политически мотивированных дел — так называемое «дело ингушской оппозиции». Оно было возбуждено в 2019 году после массовых протестов против соглашения об изменении административной границы Ингушетии с Чеченской Республикой. Семь человек, выделенных среди участников протеста по признаку общественного влияния, в Ингушетии, посчитали участниками «организованной группой лиц для подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности» и осудили за создание экстремистской организации или участие в ней, а также за организацию опасного для жизни насилия в отношении представителей власти. Несмотря на то, что именно эти люди остановили эскалацию насилия во время протеста.
Как это неоднократно происходило в современной России, репрессивная практика, впервые примененная на Северном Кавказе, быстро распространилась по всей стране. На сегодняшний день практику объявления лидеров и организаторов мирных протестов «экстремистами» и возбуждения против них уголовных дел можно считать устоявшейся.
Об этом свидетельствует и дело «Фонда борьбы с коррупцией», который объявили экстремистской организацией в 2021 году после массовых акций протеста против лишения свободы Алексея Навального, и совсем недавнее дело молодежного демократического движения «Весна» — прокурор подал иск в суд о признании движения экстремистским 30 сентября этого года после того, как «Весна» призвала к антивоенным протестам.
Мы твердо убеждены: в Заключительных замечаниях по итогам рассмотрения 8-го периодического доклада Российской Федерации Комитету необходимо осудить практику уголовного преследования по политическим мотивам как форму наказания за реализацию основных прав, предусмотренных Пактом.
*речь идет о статьях 207.3 и 280.3 УК